Неточные совпадения
— Пусти, пусти, поди! — заговорила она и вошла в высокую дверь. Направо от двери стояла
кровать, и на
кровати сидел,
поднявшись, мальчик в одной расстегнутой рубашечке и, перегнувшись тельцем, потягиваясь, доканчивал зевок. В ту минуту, как губы его сходились вместе, они сложились в блаженно-сонную улыбку, и
с этою улыбкой он опять медленно и сладко повалился назад.
Привалов пошел в уборную, где царила мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на
кровати, устроенной на скорую руку из старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь
поднималась судорожно,
с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то добрая рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
Доктор сейчас же
поднялся на своей постели. Всякий живописец, всякий скульптор пожелал бы рисовать или лепить его фигуру, какою она явилась в настоящую минуту: курчавая голова доктора, слегка седоватая, была всклочена до последней степени; рубашка расстегнута; сухие ноги его живописно спускались
с кровати. Всей этой наружностью своей он более напоминал какого-нибудь художника, чем врача.
— Что ты врёшь! — вздрогнул и
с отвращением воскликнул Кожемякин,
поднявшись и садясь на
кровати, но Дроздов, не слыша, продолжал тревожным, всхлипывающим шёпотом...
Пораженный известием, я вскочил
с кровати, поспешно оделся и сбежал вниз. Думая отыскать дядю в доме, где, казалось, все еще спали и ничего не знали о происшедшем, я осторожно
поднялся на парадное крыльцо и в сенях встретил Настеньку. Одета она была наскоро, в каком-то утреннем пеньюаре иль шлафроке. Волосы ее были в беспорядке: видно было, что она только что вскочила
с постели и как будто поджидала кого-то в сенях.
Шубу кто-то
с меня снял, повели по праздничным половичкам и привели к белой
кровати. Навстречу мне
поднялся со стула молоденький врач. Глаза его были замучены и растерянны. На миг в них мелькнуло удивление, что я так же молод, как и он сам. Вообще мы были похожи на два портрета одного и того же лица, да и одного года. Но потом он обрадовался мне до того, что даже захлебнулся.
Вавило
поднялся с пола, сел на
кровать, потирая грудь, и негромко спросил...
Борис затихал. Но в самую последнюю минуту он вдруг быстро
поднялся и сел на
кровати; и в его широко раскрывшихся глазах показался безумный ужас. И когда он опять упал на подушки и, глубоко вздохнув, вытянулся всем телом, точно он хотел потянуться перед крепким длинным сном, — это выражение ужаса еще долго не сходило
с его лица.
Умаялись люди Божьи от радельных трудов. Солнце давно уж
с полден своротило, а они все еще покоятся. Дуня пробудилась всех прежде. Тихо
поднялась она
с постели, боясь разбудить Вареньку, и неодетая села на
кровати.
Горбунья толкнула ее, и Дуня очутилась в большой светлой комнате
с несколькими рядами
кроватей. Навстречу им
поднялась старушка в белом чистом халате, застегивающемся на спине.
И вот, заглушая неожиданно сразу все эти всхлипывания, весь этот плач, низким грудным голосом заговорила девушка
с синими глазами и смуглым, нерусским южным лицом. Когда
поднялась со своей постели Милица Петрович; как успела она незаметно приблизиться к самой большой группе воспитанниц, собравшихся y
кровати Нали Стремляновой, решительно никто не успел заметить.
Черкасов поколебался, однако взял порошок; другой я высыпал себе в рот. Жена Черкасова, нахмурив брови, продолжала пристально следить за мною. Вдруг Черкасов дернулся, быстро
поднялся на постели, и рвота широкою струею хлынула на земляной пол. Я еле успел отскочить. Черкасов, свесив голову
с кровати, тяжело стонал в рвотных потугах. Я подал ему воды. Он выпил и снова лег.
Я
поднялся на руках, огляделся. Исчезла перегородка. И я увидел: Алеша лежит на спине,
с пустыми, остановившимися глазами. А Хозяин его, как вывалившийся из гнезда гад, барахтается на полу возле
кровати; в ужасе барахтается, вьется и мечется, чуя над собою недвижную силу Неведомого. Заражаясь, затрепетал и мой Хозяин. И я чувствовал, — в судорогах своих он сейчас тоже выбросится на пол, а я
с пустыми глазами повалюсь навзничь.
Лизавета Петровна
поднялась опять на ноги. Вчера были мы
с ней вместе в одной камере. Никогда еще не выливала она так страстно и трогательно прекрасной души своей перед заблудшими сестрами. Все девушки, какие были в камере, собрались к одной
кровати, жадно слушали и потом тихо и долго плакали.
Кровать Ираиды Степановны стояла у противоположной лежанке стены; несколько отступя от нее, над
кроватью высоко
поднимался ситцевый, подбитый крупными узорами пестрый полог, утвержденный на четырех столбах,
с подбором в виде широкой оборки наверху.
— Живите! —
с видимым усилием почти вскрикнула Наталья Федоровна и,
поднявшись с кресла, отодвинула его назад и пошла, шатаясь, по направлению к
кровати.
Он закрыл сундук, запер его и,
поднявшись с пола, снова шатаясь, поддерживаемый Татьяной Петровной, пошел к
кровати… Он весь горел, как в огне, а, между тем, дрожал…
Он медленно
поднялся с колен и так же медленно отошел от
кровати.
Татьяна Петровна сладко спала, раскинувшись на постели. Мягкое одеяло прикрывало ее только до пояса. Тонкая ткань белоснежной сорочки
поднималась ровными движениями на не менее белрснежной груди. Одна миниатюрная ручка спустилась
с кровати, а другая была закинута под голову. Раскрытые розовые губки как бы искали поцелуя. Видимо, сладкие грезы, грезы будущего счастья
с Борисом, витали над ее хорошенькой головкой.